Для первого из этих комплексов характерны немногочисленность рассказов о женском персонаже, именуемом русалка, сближение этого образа с более популярными для северно-русской традиции персонажами, определяемыми терминами водяниха, шутовка, лешачиха, чертовка, заметно акцентированная связь «русалки» с водной стихией.
Константин Васильев Русалка
В северно-русских материалах отмечается факт одиночного появления русалок; преимущественно страшный облик, вид голой бабы с отвисшей грудью или длинноволосой, косматой женщины. Здесь встречаются рассказы об их зимнем появлении в проруби или о том, что русалка в виде голой женщины гонится за санями мужика, ехавшего зимой через лес.
В этой традиции былички о сожительстве русалки с человеком представляют собой разработку сюжета о «мнимой жене»: женщина-оборотень навещает охотника в лесной избушке под видом его жены, рожает от него ребенка, а когда охотник распознает в оборотне нечистую силу, мифическая «жена» разрывает свое дитя надвое и бросает его в воду (этот же сюжет характерен для образов лешачихи, чертовки, лесной девки).
Иначе обстоит дело с «русалочьим» комплексом поверий, характерных для украинско-белорусской и южнорусской демонологии. Во многих местах противоречиво описывается внешний облик русалок то как юных красавиц, то как нейтральный женский образ, то как старых, страшного вида баб.
Русалками становились: умершие некрещеные дети; не дожившие до своей свадьбы девушки-невесты; дети и девушки, погибшие в результате насильственной смерти. На вопрос о внешнем виде русалок часто приходилось слышать, что они ходили по земле в том самом виде, в каком обычно хоронят незамужних девушек-покойниц: в свадебном наряде, с распущенными волосами и с венком на голове. Именно так, по народному обычаю, обряжали умерших девушек, как бы устраивая для них символическую свадьбу. Считалось, что души людей, умерших до брака, не могут перейти окончательно на «тот свет» и время от времени вторгаются в мир живых.
Широко распространены представления о том, что Русальная неделя — «праздник русалок»; именно тогда они якобы появлялись из загробного мира и всю неделю резвились в полях, лесах, в местах у воды (иногда проникали и в дома к своим родственникам). По окончании этого периода русалки возвращались «на свои места» (уходили в воду, в могилы, на «тот свет»).
По восточнославянским поверьям, русалки появляются в злаковом поле в период цветения ржи; у южных славян считалось, что русалии, русалийки пребывают в местах обильного цветения растения «росен». По-видимому, именно этот круг верований проясняет этимологию «цветочного» имени русалки (связанного с названием цветка «роза»), поскольку известно, что античный праздник rosalia, dies rosae был приурочен к периоду цветения роз и представлял собой поминальный обряд в честь безвременно скончавшихся молодых людей.
Есть существенные отличия между фольклорной русалкой и одноименным литературным образом.Все они изображаются как утопленницы и обитательницы вод, наделяются чертами коварных дев-красавиц, женщин с рыбьим хвостом, заманивающих свои жертвы в воду, ищущих любви земных юношей, мстящих неверным возлюбленным. Такой образ-стандарт прочно вошел не только в художественную литературу, но и в обыденное сознание, и во многие научные словари и энциклопедии. Его источником оказались не столько аутентичные данные народной демонологии, сколько ставшие популярными в книжной традиции сходные персонажи античной и европейской мифологии (нимфы, сирены, наяды, ундины, мелюзины и другие водяные и лесные мифические девы).